Молодой музыкант родом из Бреста больше известен в Украине, чем в Беларуси. Там он участвовал в «Лиге смеха» (аналог КВНа) и проекте «Голос», где дошел до финала в команде Тины Кароль. В белорусских проектах вроде отбора на Евровидение он не получил признания от жюри. Мы поговорили с Майклом об отношении к белорусской музыке и тусовке, танце с Зеленским, встрече с Кристиной Агилерой и неизбежном переезде из страны.
Про Евровидение и скандалы
— Майкл, как дела?
— Дел очень много. Мы планируем запускать новый проект. Это диптих под названием “4U” – две песни, объединенные вместе, и большой видеоролик на 9 минут.
— В сентябре случился скандал с отбором на Детское Евровидение. Ты был саунд-продюсером выступления Марии Ермаковой с песней “VETRA” на белорусском. В интернете осудили продюсера Максима Алейникова и телеведущего Евгения Перлина за то, что они якобы поставили низкие оценки. Причем говорили, что Алейников, который когда-то был твоим продюсером, решил насолить тебе. Что думаешь об этом?
— Ты правильно заметил: я саунд-продюсер – человек, который отвечает за голос, аранжировку. Поскольку я автор песни, для меня было важно, как она прозвучит вокально и инструментально. Работа ограничивалась только этим. У Марии есть PR-менеджер Сергей Андрианов. Он занимается тем, что происходит в прессе.
Было очень неприятно, когда меня отметили в посте с критикой жюри, который потом удалили. Было впечатление, будто я с этим согласен. Поскольку у меня и так не теплые отношения с Перлиным и Алейниковым, не хотелось портить их совсем. Потом опубликовали протокол голосования и оказалось, что одна единица там есть, и она останется на совести того, кто ее поставил.
Понимаю, что каждый член жюри имеет право выставлять оценки так, как хочет. Но вне зависимости от вкусов считаю, что любой разбирающийся в индустрии человек не мог поставить ниже пяти этому артисту. Собралась очень хорошая команда. Не буду хвалить себя, но мне нравится песня, нравится, как работал ребенок. Это игры взрослых, которые пытаются что-то доказать, с помощью оценок плюнуть в лицо и забывают, что от этого страдает ребенок.
— Почему у тебя плохие отношение с Перлиным?
— После отбора на “Евровидение” в этом году, когда выиграла Зена, он очень хорошо к ней относился, потому что до этого вел с ней детский конкурс в Минске. Но мне было очень тяжело. За полгода до отбора я позвонил в Белтелерадиокомпанию и спросил, правдивы ли слухи, что на Евровидение поедет Зена. Потому что если так, зачем мне тратить время? В тот момент меня приглашали в Китай на проект «Singer», где потом участвовала Полина Гагарина. Мне ответили, что не будут такое обсуждать, а на слухи не надо опираться. Хорошо. Я трачу свою песню, деньги, время, и побеждает человек, о котором говорили изначально. Хотя я же спрашивал. Я был связан с Белтелерадиокомпанией как раз благодаря Евровидению (Майкл пел на бэк-вокале у NaviBand в 2017 году), и они могли сказать, что идти не надо. Но они этого не сделали. Более того, все прошло в унизительной форме, с этими баллами.
На следующей неделе Перлин в своей передаче «Макаенка, 9» высмеял меня какой-то совершенно глупой шуткой. Он выложил это в сториз, а я выложил к себе и написал: «Евгений, вы бы обратились ко мне, если хотели написать крутую шутку. Я участвовал в «Лиге смеха», работал с классными юмористами. А то, что вы написали, лишний раз говорит, что вы издеваетесь, а не шутите». Его это очень задело, он начал говорить, какая у меня корона на голове. Но мне было очень неприятно, когда на телевидении говорят, что Зену «задизлайкали» благодаря мне. В итоге у нас испортились отношения.
«Люди у нас очень тяжело мирятся с прогрессом»
— Имея набор неприятных историй с «Евровидением», ты будешь пробоваться снова?
— Никогда (смеется). Я участвовал в отборах на детское «Евровидение», на взрослое в дуэте и сольно, ездил на конкурс как бэк-вокалист и сейчас был саунд-продюсером участника отбора. Пять раз сталкивался с этим проектом и в который раз понимаю, что никак не двигается эта система. Не хочу больше разочаровываться. В этой стране точно нет.
— В этой стране?
— Всегда оставляю зазор на случай, чтоб потом меня не шантажировали в интервью (смеется). К сожалению, люди у нас очень тяжело мирятся с прогрессом, хотят, чтобы все было по системе, которую они когда-то давно придумали. И на моем отборе, и на отборе Маши жюри говорят, что я пишу сложную музыку. Думаю, если мне 22 года, а судьям 50-60, то это им нужно доползти до моего уровня, если им сложно. Для меня это по-новому, интересно. Пора уже Беларуси показывать, что у нас есть хорошая музыка.
Про белорусскую музыку и продюсирование
— В белорусской музыкальной тусовке напряженные отношения?
— Белорусская музыкальная тусовка – кто это? Есть три понятия, из чего состоит наша индустрия.
Первое – старики, мамонты, которые когда-нибудь вымрут. Это набор певиц-домохозяек, певцов, которые выпускают песни раз в три-пять лет. Они выступают на госмероприятиях, никто их знать не знает. Они как-то тусуются между собой. Даже не знаю, за счет чего они вылезли.
Есть новая музыкальная Беларусь, которая набирает обороты только с помощью интернета. Сейчас нам плевать, возьмут ли нас на «Беларусь 1», потому что его никто не смотрит. Нам важно, сколько просмотров на YouTube, потому что эти люди потом придут на концерт. Важно, сколько подписчиков в Instagram, потому что они будут за мной следить и слушать мою музыку. А если меня покажут на БТ, это увидят две бабушки в Слониме и вряд ли запомнят. К сожалению, телевидения у нас нет.
И третья группа – кавер-бэнды. Это люди, которые забирают большой кусок пирога у многих артистов. Я здесь практически не выступаю на корпоративах, потому что не платят нормальные суммы и не заинтересованы слушать артистов – людям интересны старые хиты. Когда-то я работал в клубах с кавер-индустрией, но мне надоело. Расходуешься и понимаешь, что до 50 лет не сможешь работать с такой музыкой.
— Как ты относишься к поющим блогерам? Юля Годунова, например. Даже Влад Бумага запел.
— Если бы я знал, про кого ты говоришь, было бы очень хорошо.
— А Леру Яскевич знаешь?
— Да. Я бы не сказал, что меня привлекает ее музыка. У нее довольно интересный тембр, необычный. Мне кажется, должна произойти колоссальная работа над собой как над артистом, чтобы у нее появилось свое лицо, максимально необычное, чтобы я услышал ее по радио и узнал.
— Из всех прогрессивных белорусских артистов ты считаешь себя лучшим вокалистом?
— Да. Это может прозвучать высокомерно, но я точно знаю, что никто в стране не умеет делать то, что делаю я.
— Тогда вытекающий вопрос. Почему у тебя нет продюсера?
— Когда-то давно предложения поступали. После моего печального опыта работы с Максом Алейниковым я понял, что так больше не хочу. Когда был в Украине, интересовался у трех весомых продюсеров, которых знаю, почему бы им не взять меня. Отвечали очень просто: у меня свое лицо. Задача продюсера – изнова из пластилина слепить что-то совершенно новое. А мне уже ничего не придумаешь. Будет очень глупо, если я начну петь песни про любовь, накачаю пресс.
— Проще продвигаться самому?
— Да. Сейчас пошел такой поток людей, которые сделали себя сами. Это так вдохновляет. Monatik, MARUV – ты смотришь на них и вау! Ребята долго к этому шли. Надеюсь, у меня тоже все получится самостоятельно.
[1] Правда ли, что однажды ты отправлял смс за себя, чтобы накрутить голоса?
— Такое может быть. Накрутить – не знаю, но отправлял смс-ки точно, во всех проектах (смеется). Только «Голос» был исключением и то, потому что у меня закончились деньги на телефоне (улыбается).
[2] Правда ли, что однажды ты встретился с Кристиной Агилерой?
— Да, это было пару месяцев назад. Она мой самый большой кумир. Мне нравится, какую философию она несет, как относится к музыке. Когда объявили о концерте в России, организаторы запустили конкурс на встречу с ней. Написал, что обожаю ее творчество, пою ее музыку с детства, и прикрепил видео, где перепел все ее песни. Меня выбрали. В тот день орал, как сумасшедший.
— Как прошла встреча?
— Офигенно! Не хочу рассказывать, потому что мы говорили об очень личных вещах. Самое главное – теперь у нее есть мой диск (улыбается).
[3] Правда ли, что ты танцевал с нынешним президентом Украины?
— Да, это правда. В «Лиге смеха» есть баттл между командами. Однажды во время такого баттла играли печальную музыку на пианино. Мы решили, что я подойду и буду танцевать с Зеленским. Я подхожу, говорю:
— Давайте танцевать.
Он такой:
— Ты хочешь медленный танец?
— Ну да.
— Так это будет как шутка?
— Ну да.
И он такой:
— Ну тогда я веду!
И мы начинаем танцевать. Кто ж знал, что он станет президентом?
— Какой Зеленский в жизни?
— Замечательный, позитивный человек. От него очень много энергии, он искренне раздает себя людям, болеет за свою страну. Я счастлив, что Украина вошла в новый период. Это очень много значит для страны.
[4] Правда ли, что однажды ты получил запрет на въезд в Украину?
— Да.
— По какой причине?
— По большой глупости. После проекта «Голос» я должен был сразу вылететь в Минск. Прихожу в аэропорт, а мне говорят, что я превысил время нахождения в Украине на три дня. Я должен был заплатить штраф, и тогда все было бы нормально. Окей, давайте штраф. А это было первое мая, все закрыто. Второе мая воскресенье – все закрыто. И только третьего числа я пошел в миграционную службу.
В итоге мой штраф потеряли, и он не был погашен. Когда снова попытался приехать, мне сказали, что запрещают въезд в страну на столько-то лет. Это было ужасно. Полгода не мог въезжать, из-за этого пострадала работа.
[5] Правда ли, что ты все-таки выступал в Китае?
— Да. Это были частные мероприятия. Меня наняли как приглашенную звезду. Там были невероятные гонорары. Меня привезли в шикарнейший отель. Отработав всего три концерта, ты получаешь такие деньги, которые здесь и за десять корпоративов не получишь. В очередной раз понимаешь, что нужен где угодно, только не в своей стране. В Китае аплодируют под сценой, а тут над тобой издеваются какие-то ведущие регионального телевидения. Это печально.
Про образ ЛГБТ и личную жизнь
— В «Лиге смеха» у команды «Чайка» были номера, где ты отыгрывал образ гея. Тебе прилетало из-за этого?
— Прилетали только вопросы от журналистов, так ли это. Все остальные понимали, что это образ. Я не выходил на площадь с флагом ЛГБТ. Когда мы играли в Беларуси, мне доставались и другие роли: все проститутки, алкашки, бомжихи были на мне.
Я рад, если послужил хорошему делу. До сих пор огромное количество украинцев подбегают и кричат, что я из «Лиги смеха». Самая смешная ситуация была в день после первого прямого эфира на «Голосе». Мы шли по улице вместе с моей подругой Аленой Карась, тоже участницей конкурса. Сидят три ужранных в мясо чувака и такие: «О, это ж ты на «Лиге смеха!»
— А что ты отвечаешь на вопрос журналистов, такой ли ты в жизни?
— Отвечаю, что нет. То же самое, как недавно у меня спрашивали про мое отношение к ЛГБТ в принципе. Я абсолютно нормально отношусь ко всем людям. Для меня главное, чтобы они работали хорошо (улыбается).
— У тебя есть девушка?
— Нет. Нет времени. У меня были длительные отношения до 2016 года, а потом как-то не сложилось. Когда мама спрашивает про свадьбу, отвечаю, что человек должен сначала стать на ноги. Если сразу завести семью или длительные отношения, ты будешь разбрасывать себя на людей, отдашь себя по кусочку, и от тебя ничего не останется.
— Кстати, а как мама относится к твоему творчеству?
— Мама была певицей, она очень любит, что я делаю.
— Советы дает?
— Не столько советы, сколько «жэстачайшую» критику (улыбается). Она очень важный критик, которому я верю.
Про переезд из страны и развитие белорусской музыки
— Почему ты все еще не переехал в Украину?
— Не хочу. Я жил в разных местах, и чувствую, что это не мое. Я люблю Украину, люблю Беларусь, Москву, но это не мои места для жизни.
— А где бы хотел жить?
— Есть одно место, где хочу оказаться, но не скажу (улыбается).
— Не на этом континенте?
— Нет (улыбается). Мне хочется комфортной жизни.
«В Китае тебе аплодируют под сценой, а тут издеваются ведущие регионального телевидения»
— Один мой друг тоже очень любит и хочет играть музыку, которую у нас слушает меньшинство. Мне кажется, российская попса очень давит на нас.
— К сожалению, да. Здесь пока аудитория не пришла к чему-то новому. Какое новое дыхание обрела украинская индустрия! Знаю представителей альтернативной сцены Украины, которые не очень популярны среди широкой публики – YUKO, Constantine, LAUD, KOLA. Но как их там любят! У них столько концертов, хотя это совершенно новые артисты.
— Почему в Беларуси такого нет?
— Все просто: менталитет, уровень жизни.
— Уровень жизни там не выше.
— Менталитет другой. Нашим людям жалко потратить деньги на билеты на концерт больших артистов, не говоря про новичков. Сейчас время начинает меняться, вырастает новое поколение. Но люди 30+ редко поддерживают и слушают новых артистов, потому что жить у нас в стране тяжело. Есть люди, которые вообще не слушают музыку, у них нет плеера. Не могу это представить.
— Получается, что смысла развиваться на белорусском рынке нет?
— К сожалению. Есть люди, которые ложатся грудью на амбразуру и двигают здесь. Им очень тяжело, они стараются, и я благодарен за то, что они делают. Но я не из этих людей, не буду жертвовать собой, чтобы здесь, возможно, что-то начало двигаться вперед. Слишком много отдал и слишком мало получил. Рад, что есть аудитория, которая может прийти на концерт, которая знает мои песни, но здесь меня не будет.
— Что нужно для развития белорусской музыки?
— В первую очередь, хорошая пропаганда. Когда мы начнем пропагандировать новую культуру, артистов, когда из всех госконцертов вычеркнут имена людей, которые работают под фанеру, и туда, на телевидение, в прессу, придут новые лица, когда появятся люди, которые захотят двигать это вместе, тогда все приобретет новый уровень. Мне так кажется.
К сожалению, у белорусов нет уважения к своим артистам. Они их не видят, не знают. У Бакея с 16 тысячами подписчиков есть свой мерч, а какая-нибудь Алена Ланская запишет песню про Беларусь раз в 350 лет и мы должны здесь челом бить и говорить, что она крутая? Нет, они вообще ничего не делают для того, чтобы что-то развивалось. Они же и стопорят движение, потому что садятся в жюри конкурсов, идут на телевидение и не дают дороги новому поколению.
— Как тебе кажется, в Беларуси все будет хорошо?
— Многое пугает. Если страны-гиганты мучаются от проблем, что ж тогда с нами будет? Я начинаю переживать из-за новостей, что нас поглотит Россия и мы больше не будем отдельной страной. Мне бы очень не хотелось, чтобы мы теряли свою культуру. Страна хорошая, люди хорошие. Единственное, что с управлением проблемы. Я не говорю про президента, вообще не секу в политике. Я больше про министерство культуры, телевидение – это в таком упадке находится!
Очень надеюсь, что все будет хорошо. Наша страна это заслуживает.
— Чай / кофе?
— Чай.
— Минск / Киев?
— Киев.
— Бейонсе / Агилера?
— Агилера.
— Кино / книга?
— И то, и другое.
— ЛСП / Корж?
— Не знаю, что такое ЛСП. Поэтому Корж.
— Русский язык / беларуская мова?
— Сложно. Я больше за русский, потому что на нем говорю, но мне очень нравится белорусский.
— Что тебя мотивирует?
— Люди.
— Если бы была возможность родиться заново, то где?
— Это был бы Лондон. А если можно выбрать время, хотел бы родиться в эпоху семидесятых в Америке.
— Три качества, которыми должна обладать девушка?
— Чувство юмора, интеллект, верность.
— Когда ты в последний раз плакал?
— Пять дней назад.
— По какому поводу?
— Пришел домой, закрыл дверь и разрыдался. У меня очень много проблем, и эмоционально был такой перегруз, что даже голова болела. Потом собрался.
— Посоветуй фильм посмотреть.
— Мой любимый фильм «Белый олеандр». Он про мою жизнь (улыбается).
— Закончи фразу: «В Беларуси не хватает..»
— Понимания.
— Если бы была возможность встретиться с любым историческим персонажем, кто бы это был?
— Их много. Но думаю, это была бы Фаина Георгиевна Раневская. Обожаю ее. При этом мне хотелось бы увидеть Мэрилин Монро. Еще мне нравится египетская культура, и я бы увидел Клеопатру. Вот эти три женщины.
— Майкл Соул через 5 лет: что бы ты хотел, чтобы у него изменилось?
— Отношение к себе. Чтобы он обязательно полюбил себя, чтобы вырос профессионально и чтобы написал значимую музыку, которая останется в пространстве надолго.
— Майкл Соул через 55 лет: каким бы ты хотел его видеть?
— Недавно я ходил к астрологу (смеется). Он сказал, что я буду жить до 94 лет. Уточнил, можно ли подсократить этот период, это ж очень тяжело.
Через 55 лет хотел бы, чтобы у меня были дети и уже внуки, чтобы они были счастливы и здоровы и чтобы этот мир с помощью прогресса двинулся вперед, чтобы планета восстановилась. И чтобы я не застал никакую войну. Когда был в школе, мне казалось, что Вторая мировая – это что-то далекое. А потом в какой-то момент понимаешь, что рядышком с тобой война. Когда приезжаешь в Украину, понимаешь, что там есть люди, которые пострадали, которых депортировали из Крыма. Мне хотелось бы, чтобы война не затронула меня, моих детей, близких.
