В этом году фестивалить в Минске сложно – никаких оупен-эйров и зарубежных хедлайнеров. Исключение – городской пикник Vulitsa Ezha, который уже шестой год удивляет вкусной едой и развлечениями. Перед третьим и последним уикендом фестиваля, который пройдет с 4 по 5 сентября, к нам на интервью пришел его основатель Егор Рытвинский. Он рассказал о трудностях 2021-го, платном входе, сфере гостеприимства в Беларуси и планах по возвращению Stereo Weekend.
Про Ботанический сад, пандемию и моральный дух
— Расскажи, чем отличается подготовка к фестивалю сейчас от того, как это было шесть лет назад.
— Сейчас волнения стало меньше, оно стало контролируемым. С опытом приходит понимание, что все не может пойти гладко. Есть ситуации, которые ты можешь исправить, а есть такие, когда мало что можно изменить. Их надо отпустить и пытаться решить те косяки, которые возможно.
— Например, какие?
— Из последнего – ты можешь думать, что успеешь довезти дополнительное оборудование или перепечатать материалы за сутки до ивента, но это не всегда так. В июне у нас была история, когда неожиданно для всех в воскресенье утром не запустился генератор, который питает главную сцену. А уже приехали артисты на саундчек, и им пришлось полтора часа ждать, пока наши электрики вместе с подрядчиком попробуют починить генератор, а потом привезут новый. Такие косяки случаются, но их решение прогнозируемое.
А бывают ситуации, которые решить проблематично, и поэтому их проще отпустить. Например, на одном из прошлых фестивалей к нам не приехал участник фуд-корта, а мы об этом узнали только в пятницу. Они оплатили участие, готовились, но до этого стояли на другом мероприятии, и их не выпустили оттуда.
— Наверняка у вас много рисков еще и потому, что локация вообще не оборудована под такие мероприятия.
— Ботанический сад – отличная площадка с точки зрения гостя. Он удобно расположен, он большой, там красиво, можно гулять. Фестиваль дополняет красоту вокруг.
Но вместе с тем площадка практически не приспособлена к проведению ивентов. Мы полностью выстраиваем всю инфраструктуру. Например, электроснабжение делаем с нуля, привозим примерно 12 генераторов. Это дорого, но если мы хотим получить такую площадку, то нам приходится идти на дополнительные расходы.
— Как легко или тяжело далось решение проводить фестиваль в этом году, когда многие другие ивенты так и не вернулись?
— Год тяжелый. Но все равно в этом году у меня было меньше сомнений, проводить мероприятие или нет, если сравнивать с предыдущим. Тогда началась пандемия, все думали, что это ненадолго. В марте 2020-го мы еще готовили музыкальный фестиваль и Vulitsa Ezha. Казалось, что все устаканится за пару месяцев, и мы просто подвинем ивенты чуть вперед. Но в итоге мы отменили все фестивали прошлого года в апреле – до того, как остальные решились на это.
Подготовку к этому году мы начали еще в конце прошлого. Мы поняли, как развивается ситуация с коронавирусом, и очень захотели провести фестиваль. Понятно, что риски не исчезли, но после года без мероприятий такие ивенты, как Vulitsa Ezha, дают возможность немного отвлечься и почувствовать, что жизнь продолжается.
— Видимо, и людям это нужно, если посмотреть на фото очередей с вашего первого ивента в 2021-м.
— Да, все верно. Парадоксально, но ситуация в финансовом плане достаточно быстро вернулась на уровень 2019 года, который был хорошим для всех фестивалей. Конечно, это не может не радовать, но мы понимаем, что это произошло из-за отсутствия конкуренции в виде больших фестивалей. Да, прошел Viva Braslav, и ребята большие молодцы – я думаю, это было нужно многим людям.
Большинство партнеров, с которыми мы работаем не первый год, остались с нами, и подключились новые. То есть все устали от плохих новостей и видят фестиваль, как нечто, способное повысить моральный дух.
Про отбор блюд на фуд-корт и выход в регионы
— Расскажи про команду организаторов фестиваля. Это агентство?
— Нет, мы маленькая гордая команда, которая работает только над своими проектами. Эта команда периодически меняется, но большая часть сохранилась с начала.
— Сколько вас?
— Основа собирается в мощный кулак опыта и здоровых амбиций, фигачит сезон, а потом немножко расслабляется, чтобы собраться снова. Наверное, это человек восемь.
— Как вы проводите отбор участников фуд-корта: идете к ним сами, или они выстраиваются в очередь?
— Раньше мы шли к ним. Когда все только начиналось, идея была достаточно сырая и бренд Vulitsa Ezha был никому неизвестен, мало кто верил в него, кроме меня и еще пары энтузиастов. Это было тяжело, я сам ходил по заведениям с презентацией, предлагал, звонил. Похоже на холодные звонки, когда у тебя сто контактов, а презентацию ты выслал двадцати, и это уже класс. А потом ты пришел на встречу еще с десятью, и из них на фестиваль пришли пять.
А теперь нас знают благодаря тому, что мы достаточно неплохо делаем проект. У нас нет проблем найти участников. Гораздо больше вопросов с тем, чтобы из того пула заявок, которые к нам приходят, выбрать самых интересных, а тем, кого мы не можем взять по определенным причинам, как-то красиво сказать, что им нужно что-то улучшить.
— То есть вы отказываете?
— Да, мы отказываем определенному проценту заведений. Чаще всего из-за схожести форматов, из-за недостаточно высокого качества продукта. У нас за столько лет сформировался опыт относительно отбора участников и определенное видение, что подходит под наш формат. Каждый участник предварительно присылает меню, и уже на этом этапе мы можем понять, что кто-то явно не потянет. Еще кто-то отсеивается на этапе дегустации.
— Ребята из Гастрофеста описывали нам похожую процедуру.
— Да, у всех желание примерно одинаковое, но это зависит от того, как выдерживать свою линию. У нас пока получается. Например, мы стойко боремся с шаурмой на фестивале. Мы стараемся придерживаться той философии, которая изначально была заложена при формировании принципов отбора участников. Чаще всего мы не работаем с крупными сетями фаст-фуда.
— А почему?
— Потому что эта еда доступна каждый день, а мы хотим дать людям попробовать что-то новое, уникальное. Развитие Vulitsa Ezha как площадки для гастропроектов – это одна из наших изначальных задач. Возможно, мы с ней справляемся.
— У вас также была история с регионами: вы выезжали несколько раз в Гродно. Там с участниками работать сложнее?
— Да. На самом деле, все схоже с Минском. Ты приезжаешь в первый раз, у них есть недоверие, потому что о тебе не слышали или трудно убедить, что проект принесет больше пользы, чем негатива.
В первый раз в Гродно было тяжело, во второй – попроще. Но мы все равно привозили часть фуд-траков из Минска, потому что регион небольшой и локальными участниками удивить сложно. А нам важно, чтобы гости пробовали новое, расширяли гастрономический кругозор.
— Планируете вернуться туда?
— Да, хотим снова поехать в Гродно в следующем году. В этом решили срезать все, в чем есть сомнения относительно партнеров и финансовых показателей. Мне очень нравится в Гродно и вообще нравится идея развития Vulitsa Ezha в регионах.
[1] Почему не сделать вход на фестиваль бесплатным?
— Классический вопрос (улыбается). Vulitsa Ezha – это коммерческий проект. Как бы нам ни хотелось стремится к решению социальных вопросов, например, развитию гастрономической культуры в целом, мы не занимаемся благотворительностью. У нас есть определенные показатели, бюджет, который нужно покрыть.
Мы держим баланс между задачей заработать и сделать качественно. На любом коммерческом фестивале ты платишь за билет. Например, на «Рок за Бобров» тоже платный вход, но там акцент на музыке, а мы – городской пикник, где акцент на еде и развлечениях. Музыка у нас все-таки вторична.
— Только есть психологический барьер двойной оплаты: сначала ты платишь за вход, а потом за еду.
— Да, это другой формат фестиваля. Но у нас достаточно большая расходная часть, потому что сделать качественный продукт – дорого. Билет в кино сейчас может стоить дороже, чем 12 рублей. А у нас за эти деньги ты получаешь хорошую музыку, кучу классных развлечений, тот же самый кинотеатр, лекторий, кулинарную школу и можешь провести здесь целый день. Еще один аргумент – вход в Ботанический сад вообще платный всегда.
Мы придумываем оправдание платному входу, но, если человек вообще задает такой вопрос, наверное, это не наш гость. Здравомыслящий человек может выстроить причинно-следственную связь – все стоит денег.
— Наболевший вопрос?
— Раньше приходилось чаще объяснять. Возможно, люди привыкают к формату.
[2] Почему при всем разнообразии экзотической кухни на фестивале нет белорусской еды?
— Есть! У нас есть драники, мачанка, верещака, колдуны. В фестивале участвует знаменитый гуру современной белорусской кухни Артем Ракецкий, покоривший не одну сотню желудков белорусов своей едой. Он не только готовит на локальных фермерских продуктах, но и адаптирует классическую белорусскую кухню на современный лад. Это всегда круто.
Вопрос в другом. Белорусская кухня мало кому интересна на фестивале. Топ продаж – это бургеры, устрицы, улитки, хот-доги. То, что бабушка не готовит. А драники не так популярны. У нас даже гонконгские вафли в топ-3 по продажам. Хотя что это вообще такое?
— Вкусно?
— Вообще да.
[3] Почему не привозить западных артистов?
— Потому что мы не музыкальный фестиваль. Мы не сможем привезти иностранных артистов при нашем бюджете и с нашей платой за вход. Обычно к нам приезжают музыканты из СНГ, хорошие, классные. В 2019 году на закрытие сезона мы привезли Cream Soda, до этого у нас были «Валентин Стрыкало», которые собрали много людей, привозили Найка Борзова, который собрал мало людей (улыбается).
— Кто будет в сентябре?
— Будут не иностранные артисты. В этом году есть определенные трудности с получением гастрольных удостоверений в связи с эпидемиологической ситуацией. Соответственно, это большие риски. Поэтому сейчас у нас будут классные локальные исполнители.
[4] Почему не проводить Vulitsa Ezha чаще?
— Хороший вопрос. У нас в команде есть мнение, что надо проводить реже (улыбается).
— Не думали про закрытые локации в более холодную пору года?
— Думали, но это немножко не то. Наш формат в классическом понимании возможен только под открытым небом. В этом году мы проведем три мероприятия и, возможно, сделаем еще один тематический ивент в конце сентября.
[5] Почему больше не будет оупен-эйра Stereo Weekend? Или будет?
— Мне бы хотелось, чтобы он был. Он прошел всего один раз, зато как! Мы привезли много успешных артистов. На моей памяти, это был лучший фестиваль в Беларуси. Возможно, мы даже прыгнули выше головы, задав для себя такой уровень. Чтобы его делать дальше, нужно прыгать еще выше и толкать планку вверх, иначе фестиваль начнет стагнировать.
С точки зрения финансов у нас не получилось его окупить с первого раза. Мы прогнозировали, что будет минус, но он оказался гораздо существеннее. Для того чтобы фестиваль продолжался, должно сойтись несколько факторов. Мы должны понимать, что готовы инвестировать большие суммы в проект и что он может не окупиться еще энное количество лет. К этому должны быть готовы и наши партнеры. И второй момент – это возможность привоза качественных артистов. К сожалению, особенно в постковидную эпоху, с этим может быть много вопросов.
Конечно, в планах фестиваль есть, мы об этом думаем, но пытаемся взвесить все за и против, чтобы понять, в какой оптимальный момент времени его можно провести.
Про индустрию гостеприимства в Беларуси и новые форматы
— Как тебе кажется, за последние шесть лет сфера гостеприимства в Минске и Беларуси изменилась?
— Она поменялась в лучшую сторону. Когда мы только начинали в 2015 году, никто вообще не знал, что такое уличная еда. А теперь у нас есть «Песочница», есть Lidbeer Dvor, фуд-траки и стационарные заведения с монопродуктом. Гастрономическая культура развивается, и разница очень заметна.
— Но наверняка ты снова скажешь, что наш уровень не дотягивает до Москвы или Киева.
— Безусловно скажу, как на духу. Да, мы отстаем, это очевидно. Здесь мало денег, мало энтузиастов, которые готовы развивать эту культуру. У нас труднее вести бизнес в части общепита. Конкуренция увеличивается, но мы все равно опаздываем лет на пять от мировых трендов и на пару лет от стран-соседок.
Возможно, это изменится. На развитие гастрономической культуры влияет целый ряд факторов: от увеличения НДС на импортируемые продукты питания до невозможности выехать куда-то. Этот микроклимат очень важен.
«У нас труднее вести бизнес в части общепита»
— Что должно появиться в Минске, чтобы ты сказал, что мы дотянули до нового уровня?
— Пора бы в Минске появиться большому фуд-холлу, мощному, с интересными форматами, свежими и смелыми идеями. Тогда мы на очень большой шаг приблизимся к тому же Киеву, может, к Питеру.
Трудно говорить, что появится какой-то формат, и мы сразу всех нагоним. Нет, здесь должно стать больше предложений, и тогда можно будет говорить о развитии. Но фуд-холл может стать показателем.
Про гостиничное прошлое и будущее Vulitsa Ezha
— Ты выпускник иняза. Работал по специальности?
— Конечно. Работал переводчиком лет пять. Был и письменным, и устным – ездил с группами на выставки и семинары. Мне кажется, свой диплом я отработал.
— В какой момент решил, что хватит?
— Письменный перевод – очень сложная, монотонная работа. Нужно иметь большую усидчивость и безумно любить это дело. Когда я закончил работать по специальности, я даже не предполагал, что буду делать фестивали. У меня были мысли развиваться в сторону гостиничного бизнеса, мне всегда это нравилось.
Примерно полгода я работал в Питере, был администратором на ресепшене в отеле Kempinski. Это очень дорогая гостиница с видом на Дворцовую площадь. Было очень здорово. Вообще аэропорт и гостиница – два отдельных мира, которые существуют сами по себе, на них мало влияет то, что происходит вокруг. Ты заходишь и попадаешь в другой мир, и это подкупает.
Потом я вернулся в Минск и здесь работал в отеле Renaissance, занимался ивентами. Как раз там я понял, что организовывать что-то интересно. А потом мы с друзьями съездили в Киев на фестиваль уличной еды, и понеслось.
— После проведения нескольких Vulitsa Ezha или даже до этого не было желания проводить ивенты не в Минске, а в том же Питере или Киеве?
— А там уже были такие проекты. Минск случился, потому что здесь ничего такого не было, и мне показалось это несправедливым. В крупных городах вроде Москвы или Питера совершенно другая конкуренция, хотя такие планы у меня есть. Было бы интересно двигаться куда-то, только не на восток.
— Тогда поделись планами, каким ты видишь проект Vulitsa Ezha в дальнейшем, через 5 лет, например?
— Хочется, чтобы мы прожили еще 5 лет. В этом плане всегда проще делать свежий проект, потому что ты можешь достаточно быстро наращивать качественно новый уровень, постепенно идти наверх. Люди не будут уставать, а получат что-то новое.
К сожалению, с течением времени становится все сложнее удивлять. Но я надеюсь, что Vulitsa Ezha обрастет другими историями, которые будут поддерживать бренд фестиваля. В планах – расширить географию в рамках Беларуси, сделать его максимально узнаваемым здесь и попытаться масштабировать куда-то дальше. Поживем – увидим.
— Наш традиционный вопрос: как тебе кажется, в Беларуси все будет хорошо?
— Если вопрос без привязки ко времени, тогда да, все будет хорошо.
— Суп фо / борщ?
— Фо.
— Блинчик в ДЭПО / биг-мак?
— Блинчик.
— Сгущенка: рогачевская / глубокская?
— Любая.
— Макс Корж / ЛСП?
— Что-то другое.
— Русский язык / беларуская мова?
— За равноправие.
— Какая часть твоей работы самая приятная?
— Когда она заканчивается.
— А самая неприятная?
— Когда начинается (улыбается).
— Твое любимое место в Минске?
— С недавних пор – Ботанический сад.
— Твое любимое место в мире?
— Возможно, не нашел еще.
— Если бы не фесты, чем бы занимался?
— Стал бы генеральным менеджером гостиницы.
— Что тебя вдохновляет?
— Трудности.
— Посоветуй книгу почитать.
— Я начал читать «Хюгге, или Уютное счастье по-датски». Прочитал 20 страниц, пока что не скучно.
— Закончи фразу: «В Беларуси не хватает..»
— Солнца.
— Есть ли исторический персонаж, с которым тебе хотелось бы встретиться?
— Думаю, нет такого.
— Егор Рытвинский через 5 лет: что бы ты хотел, чтобы у него изменилось?
— Это по-прежнему Егор Рытвинский, но с каким-то развитием. Надеюсь, все лучшее, что было в Егоре Рытвинском 2021 года, останется. А над чем ему надо работать – он сделает выводы и проведет работу над ошибками.
— Егор Рытвинский через 45 лет: каким бы ты хотел видеть этого человека?
— Бодрым и не утратившим вкус к жизни.
