Если ты ни разу не слышал про МозгоБойню, ты, скорее всего, не из Минска. Да и вообще не с нашей планеты. Эта игра покорила уже всю Беларусь с близлежащими странами, и теперь уже крупная компания штурмует мир. Речь сегодня пойдет о создателе игры, чьи интересы простираются еще шире. Волонтер, журналист и бизнес-тренер Александр Ханин – о вечной учебе, расширении МозгоБойни и про лучшего бизнесмена страны.
Про путешествия, волонтерство и футбол
— Александр, я знаю, что ты очень часто путешествуешь за пределы Беларуси. Это правда?
— Современные реалии таковы, что большинство людей, которые хотят куда-то пробиться, мультинациональны. Я получаю огромное удовольствие от путешествий. Надо сказать, я почувствовал свободу перемещения достаточно рано, когда переехал учиться в вильнюсский ЕГУ и мог летать по Европе на лоукостах. К сожалению, такую свободу многим сложно понять в силу внутренних ограничений, ибо, вопреки мифу, летать в Европу гораздо дешевле, чем в ту же Россию.
— Это связано с МозгоБойней, или ты катаешься в свое удовольствие?
— От поездок я до сих пор получаю огромное удовлетворение. В последнее время количество путешествий именно по работе снизилось, поскольку мы взяли в команду новых людей. Операционное управление компанией сейчас находится не в моих руках. Я выполняю определенную работу, находясь внизу иерархии. Но, оставаясь учредителем, я решаю глобальные вопросы.
— Если не секрет, откуда ты приехал в Беларусь сейчас?
— Из Киева. Я был волонтером на финале Лиги Чемпионов. Когда 2 года назад Киев определили местом финала, я понял, что обязательно буду волонтером даже на один день. Раньше я уже волонтерил в Киеве во время Евро-2012, был водителем. В этот раз я был ответственен за то, чтобы люди с дополнительными потребностями чувствовали себя комфортно во всех зонах мероприятия. Это потрясающий опыт. Особенно учитывая, что я помешан на футболе. Готов был даже доплачивать за такую работу, не то, что получать за это деньги. К тому же это подпадает под мой внутренний фильтр: когда я берусь за что-то новое, я задаю себе вопрос, делаю ли я мир хоть немного лучше с помощью этого начинания.
«Когда я берусь за что-то новое, я задаю себе вопрос, делаю ли я мир хоть немного лучше»
— Будешь волонтером на Евроиграх в Минске в следующем году?
— Да, я думал об этом. В моем браузере давно висит закладка с формой для записи. Могу допустить, что уже все сроки вышли, но я попробую записаться. Конечно, я не такой альтруист и филантроп, чтобы кататься вместе с крупными форумами по миру и быть везде волонтером. Меня интересует причастность к созданию именно больших футбольных событий. В Киеве я встречал людей, которые волонтерили на 6 финалах Лиги чемпионов подряд – во всех городах. Один из таких людей в следующем году будет работать в УЕФА. Наверное, я бы тоже хотел там работать. Но мечты – это когда ты стоишь в 5 метрах от поля и глазеешь на футболистов. А в УЕФА каторжный труд, невидимый. Мечта должна оставаться мечтой.
Про долгую учебу: в школе, в Минске и Вильнюсе
— Давай отправимся теперь в путешествие в историю. Ты очень активный парень, занят в разных сферах. А кем мечтал стать маленький Саша?
— Не могу сказать, что я мечтал кем-то быть. Но в школьном видео, которое нам снимали в 5 классе, я говорил, что хочу стать футбольным судьей на матчах с участием моего соседа по парте, который мечтал стать футболистом. Причем я даже сказал не «судить матчи», а именно «обслуживать». Такая терминология: как моряки не плавают, а ходят.
— Выходит, что ты один из немногих, у кого сбылась детская мечта? Ведь некоторое время ты и вправду был футбольным судьей.
— Впервые в жизни связал эти факты! Да, я обслуживал матчи. В 11 классе мой товарищ записался на курсы и позвал меня с собой. Делать было нечего, учеба давалась легко, вот я за 3 месяца и прошел эти курсы. По итогу мне доверили матчи детских первенств, на которых я работал сразу после школы. Решил потом пойти на стройфак БНТУ, потому что профессия более прибыльная. Отучился два года, а после меня выперли. Случилось это по 3 причинам: я собирал подписи за Козулина, беззаветно влюбился, и был страшным разгильдяем. Все это вкупе привело к тому, что меня отчислили. После этого встал вопрос, куда пойти. Моя школьная подруга в то время уже один год училась на заочном отделении ЕГУ в Вильнюсе. Она рассказала, как там круто. Я сдал экзамены и оказался в Литве.
— Хоть единожды жалел, что поехал именно туда?
— Никогда. Уехав в Вильнюс, я отрывался. Я неплохо учился, много путешествовал по Европе, планировал свой бюджет, планировал свой график. Был свободен, иначе говоря.
— Неужто никакой жести не творил?
— Ничего сверхъестественного. Такая свобода не привела ни к каким деградационным последствиям. Не знаю, как обстоят дела в университете сейчас, но в мое время там собирались очень мотивированные люди. Мы не понимали, кто будет нам преподавать, что мы будем изучать, на каком языке разговаривать, куда ехать после учебы. Мы только четко осознавали, чего хотим. Туда ехала элита, не побоюсь этого слова. Большинство людей оттуда либо разъехались по миру и состоялись там, либо вернулись в Беларусь и сейчас являются лидерами мнений.
Про бизнес-тренинги, белорусский подход и лучшего бизнесмена страны
— Как в твоей жизни появились бизнес-тренинги и компания Gustav Käser Training International? Ты ведь должен был работать журналистом после ЕГУ.
— Я и работал долгое время. Еще c 2004 года в Минске я работал в журнале «Мобильная связь». В общей сложности был в журналистике до 2011 года, а потом мне перестало быть интересно. Как раз в «Мобильной связи» я познакомился с Алексеем Фроловым, который впоследствии переехал в Германию, нашел там эту компанию и успешно стал в ней работать. Однажды я приехал к нему в Гамбург и сказал, что хочу работать с ним. Мне на тот момент было 26, в компании работали дядечки от 40, но я сказал, что готов к ним прийти. Попасть туда было непросто, обучение длилось почти год. Но после неимоверно сложного экзамена меня приняли.
— И как тебе удавалось в таком незрелом возрасте быть успешным бизнес-тренером?
— Бизнес-тренинги загрязнены странными коннотациями, когда каждый, кто научился расшифровывать аббревиатуру SMART, начинает вещать об этом за три рубля. Компания же, в которую я попал, проповедует человеческий, коммуникационный тренинг и философию. Я не очень хороший продавец, но я классный коммуникатор. Проводя тренинги для дядек, которые вдвое старше меня, мне удавалось показать им альтернативную реальность, как можно строить свой бизнес, общаться с людьми, влиять на них и таким образом добиваться большего.
— Ты преподавал в Германии?
— Моей зоной ответственности была Балтика, Беларусь, Россия, Украина. Но жил я в Вильнюсе. Однажды даже провел занятие на литовском языке.
«Не бывает плохой страны для бизнеса. Даже в Северной Корее есть бизнес»
— Как по-твоему, Беларусь – хорошая страна для бизнеса?
— Не бывает плохой страны для бизнеса. Бизнес сидит в голове. Даже в Северной Корее есть бизнес.
— Тогда белорусы – хорошие бизнесмены?
— Да. Потому что среда располагает к тому, чтобы предпринимательская жилка в людях сама развивалась, дрессировала тебя. Условно говоря, бедное детство стимулирует к тому, чтобы у тебя появилось больше благ. И если у тебя хватает ума, чтобы не нарушать закон, ты станешь предпринимателем. В самом слове «предприниматель» заложена хорошая лексическая составляющая: для того чтобы выжить, нужно что-либо предпринять. Если у тебя маленькая зарплата или пенсия, то виноват не президент или государство, а виноват ты сам, если не смог организовать свою жизнь таким образом, чтобы в старости не жаловаться на пенсию.
— Кто лучший бизнесмен Беларуси?
— Александр Лукашенко. Ведь что такое бизнес? Я понимаю под этим словом продажу. А продавать можно не только товары и услуги, продавать можно себя, продавать можно идею. На мой взгляд, именно он делает это в Беларуси лучше всего. Не потому что он президент, а потому что он им стал. Опять же, можно по-разному относиться к его пятому президентскому сроку, к политике, которую он проводит. Это я опускаю, мне это неинтересно. Я считаю, что это великолепный образец того, как человек организует продажу идеи. Говорю это, полностью абстрагируясь от оценок, беря в расчет только факты.
[1] Правда ли, что ты говоришь на 7 языках?
— Да. Русский, белорусский, английский, литовский, французский. Немного говорю на украинском и учу испанский. А еще же польский! 8 получается.
[2] Правда ли, что тебя увлекает история Второй мировой войны?
— О да. Первую мировую изучать слишком лень, потому что мало источников информации. К тому же в образе Второй мировой слишком уж затерто это героическое прошлое. Мне хочется разобраться, что из материалов правда, а что вымысел. Очень хочу добраться до дневников Анны Франк и других источников, информация в которых несколько отличается от того, что мы читали в учебниках истории.
— Поделишься самым необычным фактом о Второй мировой, недоступным для большинства?
— Это достаточно затертый факт, но недавно меня удивила информация о том, что когда немцы заходили на территорию Беларуси, то, вопреки расхожему мнению, они очень редко убивали жителей, а на самом деле наводили порядок на территории. После них оставались не сожженные села и горы трупов, а приходил немецкий порядок, достаток, люди начинали говорить на немецком языке. Говорю это безо всяких оценок, потому что, опять же, сложно судить, насколько это правда.
[3] Правда ли, что вы с Катериной Максимовой женаты?
— Нет. И никогда не были.
— Но вы встречались на момент создания МозгоБойни?
— Да, конечно. Позже мы разошлись. Но сейчас по-прежнему оба занимаемся развитием компании.
— Вы находитесь в хороших отношениях друг с другом?
— Да, вполне.
[4] В этом году состоялась игра МозгоБойня, посвященная 100-летию БНР. В интервью одному изданию ты сказал, что «дата 25 марта не пустой звук» для тебя. А что тогда?
— Для меня это отдушина, которая помогает мне жить в иллюзии, что в нашей стране ценят нашу историю. Хотя бы какое-то количество людей.
— Ты был в тот день на праздновании?
— Нет, к сожалению. Я прилетел вечером, поехал к близкому человеку и совершенно забыл о мероприятии. Просто выскочило из головы.
[5] Правда ли, что идея МозгоБойни была нагло украдена у литовцев?
— Две игры мы провели совместно с нашим литовским партнером. У нас не было никаких договоренностей по поводу сроков нашего взаимодействия и прочего. Мы делили выручку пополам. Потом мы посчитали, что можем делать это лучше, по-другому. И сказали ему, что не будем больше с ним сотрудничать.
— Я слышал, что вы закупали у него вопросы для игр.
— Да, только для первых двух. По большому счету несколько наших новых партнеров поступили точно так же с нами. Они покупали у нас вопросы, а потом делали свои проекты. С точки зрения этики, это не очень красиво. Оглядываясь на эпизод с расторжением отношений с литовским партнером, я думаю, что это было такое же кидалово. С другой стороны, именно поэтому идеи не патентуются в нашем мире, потому что иначе мы бы остались в каменном веке. С точки зрения бизнеса, эволюции и выживания, это нормально, что я кидаю и что меня кидают. Мало того, нас это делает сильнее.
— Но это же не по-людски?
— Я стараюсь не давать оценку происходящему, потому что это скрывает запредметную картину. И не только в бизнесе. Даже когда мама пишет «ты где?» в чате, первая эмоция – ответить. Но что за этим стоит? Какова запредметная картина? Ей на самом деле интересно, где я, или ей все-таки интересно, когда я приеду к ней, потому что она скучает? Так и здесь. Решает партнер отпочковаться от нас и сделать свой бизнес – его право. Расторжение договора не является нелегальным. Мало того, совершенно неконституционно запрещать этому человеку не заниматься конкурирующим бизнесом.
Про развитие МозгоБойни, новых партнеров и новые проекты
— С самого начала МозгоБойня для вас была как хобби. Почему случилась полугодовая пауза в проекте?
— Тогда мы не воспринимали игру как жизненное дело. И Катерина, и я были заняты на своих основных местах работы. А в 2015 году я принял решение не заниматься больше ничем другим, переехал в Минск и вплотную занялся МозгоБойней. В том же году к нам присоединились ребята из Питера – мой хороший друг Семен Черноножкин и, на то время, его жена. Мы стали заниматься проектом вчетвером. Ребята отвечали за развитие бизнеса, мы с Катей отвечали за содержание, дух, наполнение, атмосферу, традиции. Причем ребята сняли помещение, наняли людей – открыли офис в Питере. Сейчас с новыми партнерами открылся еще один офис – в Екатеринбурге, со штатом порядка 50 человек.
— В момент, когда вы поняли, что вам понадобятся партнеры для развития проекта, насколько тяжело далось решение о разделении своего детища с кем-то еще?
— Это было непросто. Поначалу мы нанимали людей в Минске, помощников, но они работали не с нами, а скорее на нас. Конечно, совсем другое дело, когда приходят два человека и говорят: давайте мы станем такими же, как вы, равными. Это решение далось нелегко.
— Сколько времени прошло с момента их предложения до подписания договора?
— Сутки. Просто к тому времени мы уже были морально готовы к этому. Мы достигли какого-то потолка, когда за этим следует либо падение и разрушение, либо качественно новый рост.
— Сейчас в компании уже 8 партнеров, твоя роль стала менее значимой. Следовательно, у тебя появилось больше времени для реализации новых проектов. Уже есть идеи?
— Есть несколько идей, более-менее очертившихся. Конечно, МозгоБойня по-прежнему очень ценна для меня и это то, что идеально проходит сквозь мой фильтр делать мир лучше. Но дело не в этом. Чем заниматься – не так важно. Важны представления и отношения. Если ты понимаешь, что у тебя есть энергия, понимаешь, как работает мир вокруг и как ты сам устроен, можно заниматься чем угодно. Можно открыть публичный дом в Германии, и стать в этом лучшим.
— Ты бы хотел реализовать новые проекты в Беларуси или за ее пределами?
— Границы для меня настолько стерты, что это не имеет значения. Многое зависит от рода деятельности. Публичные дома здесь не откроешь, потому что законодательством это запрещено. На самом же деле я вовсе не бизнесмен, не бизнес-девелопер. Я не системный человек, слабый управленец. Я классный зажигатель, классный идейный вдохновитель, классный креатор и организатор. Но как только появляются трудности, я пасую.
Про чтение и любимые книги
— Прежде чем мы дойдем до Блица, не могу не вспомнить историю годовой давности. Тогда вышла твоя статья на Onliner об интеллектуальности игры МозгоБойня в частности и современного мира в целом. Там ты продвигал идею про то, что люди не читают, и это хорошо. Это было написано в рекламных целях либо ты действительно так считаешь?
— Нет, статья не преследовала рекламные цели. Наверное, это одна из тех фраз, которыми я горжусь меньше всего в жизни. В тот период я действительно очень мало читал. Наверное, мое подсознание выдало ту фразу, как попытку оправдать себя самого.
— За год что-то изменилось?
— Да. Я стал читать гораздо больше. Недавно видел статью про 10 признаков колхозника. Одна из них была как раз не читать и гордиться этим. В том числе благодаря моему другу Семену Черноножкину я сейчас читаю гораздо больше, особенно бизнес-литературу, книги по психологии. В таких книгах я могу раствориться. Благодаря близкому человеку стал читать больше художественной литературы.
— Какая твоя любимая книга?
— Пока что «Игры, в которые играют люди» Эрика Бёрна. Она открыла мне глаза на очень многие вещи. Говорят, на своих ошибках учатся дураки, а умные учатся на чужих ошибках. Но это невозможно. Все равно ты будешь учиться на своих ошибках. Читать книги – это тоже не свой опыт, чужой. Но для того чтобы дойти до той степени просветления, которую постигли авторы этих книг, мне понадобится приблизительно 937 лет. Единственный шанс что-то изменить – это общаться с ними вживую либо читать их книги. К сожалению, в виду естественных либо других обстоятельств, первая опция чаще всего недоступна.
— «Что? Где? Когда?» / «Своя игра»?
— «Своя игра».
— Минск / Вильнюс?
— Вильнюс.
— Больше денег / меньше проблем?
— Меньше проблем.
— Лучшая страна из тех, что ты побывал?
— Испания.
— Твой кумир?
— Мой самый близкий человек.
— Продолжи фразу: «В Беларуси не хватает..»
— Культуры.
— Чего ты боишься?
— Разочарований.
— Когда ты в последний раз плакал?
— Два дня назад.
— Ты счастливый человек?
— Да.
— Если бы у тебя была возможность встретиться с абсолютно любым историческим персонажем, кто бы это был и о чем бы вы поговорили?
— Я хотел бы встретиться с Гитлером. Мне было бы интересно увидеть его в разных возрастах и проследить эволюцию. Может, я бы смог найти ответ на вопрос: каким образом в общем-то интересная идея сделать своим соотечественникам хорошо может трансформироваться в идею уничтожить весь мир? Есть знаменитая цитата Аль Капоне: «Лучшие годы своей жизни я потратил на то, чтобы помогать людям хорошо проводить время. И какова же была награда за это?». То есть это человек, который убежден в том, что он делает благо, но общественностью его деятельность воспринимается неоднозначно. Интересно было бы с ним порассуждать, пока он был, к примеру, в Вене, о том, куда может привести его увлечённость.
— Александр Ханин через 10 лет: что бы ты хотел, чтобы у него изменилось?
— Ничего.
— Александр Ханин через 40 лет: каким бы ты хотел его видеть?
— Учащимся. Я хочу видеть его жадным до жизни и до знаний. Вдобавок к ответу на вопрос, чего я боюсь, скажу: разочарования происходят от ожиданий. А планы, ожидания – это тлен. Если они у тебя есть, то будут и разочарования. Значит надо что-то делать с ожиданиями. Я очень боюсь сказать себе в один день «ты классный». Это будет означать, что я на дне. Я очень надеюсь, что мне хватит сознания и осознания всегда учиться.
